Тот просил не делать меня чудес, и я понял — я, наконец-то, здесь, я нашел — вернулся — в свой старый Дом; только память выжжена об одном, только что-то больно горит огнём, не давая мне забывать
о нём.
* * *
Это был пропахший весной июль, я был пуст — я был абсолютный нуль, отдающий всё для восьми друзей.
А их было, как оказалось,
семь.
Там был Сфинкс, что мне не давал упасть, и Шакал весёлую скалил пасть, и Слепой, и сколько ещё других — среди них я был невесом и тих, и они забрали мой страх и боль — и тогда я стал вдруг самим собой. И дарил взамен я им тень чудес — незаметно, ночью, чуть-чуть, в обрез, это было меньше, чем ничего.
Но восьмого не подвело чутьё.
Он узнал. Сказал: «Я ведь чую, Мак, черт возьми, ведь я не такой дурак».
И он вскрыл меня, раскроил мне грудь, наизнанку вывернув мою суть;
он хотел меня посадить на цепь.
И смотреть.
Смотреть.
До конца
смотреть.
Я не помню, как, и не помню, кто, только мир наполнили вой волков, я летел сквозь время и сквозь дома, только вот дорога была одна, и на ней лежал чёрно-серый мех.
И тогда совершил я грех.
* * *
В моей стае нет никаких чудес — кроме тех, что дарит с Изнанки Лес. Я живу, как прежде, не для себя, я пустой — и это моя судьба. Я пустой, но счастье ушло, как миг.
Тени Дома смотрят, но я привык.
Призрак Волка скалит и скалит клык.
Он почти что меня настиг.
_
Примечание. По книге М. Петросян "Дом, в котором..."
airheart
